<intro img="лесковпрев.jpg"> (1831 — 1895) — расовый орловский писатель руками. Главный соперник Тургенева в борьбе за право быть "нашим всем" в пределах Орловщины. </intro>
Лесков Николай Семенович (1831 — 1895) — расовый орловский писатель руками. Главный соперник Тургенева в борьбе за право быть "нашим всем" в пределах Орловщины.
Коротко о главном[править | править код]
В отличие от Тургенева, Лесков провёл в Орле своё детство и лучшие годы и не ездил по этим вашим европам. В литературе, казалось бы, никого особо не троллил, писал на нейтральные темы. Известные произведения: ненавистные школоте "Левша" и "Очарованный странник", "Леди Макбет Мценского уезда" и ещё хренова гора однотипных рассказов, в которых, конечно, говорится о нелёгкой судьбе крестьян вообще, а орловских в особенности. Литератор-кун не забывает, что все рассказы писались Лесковым на основе рассказов бабки-сплетницы, которая знала всё про всех в Орлеце.
Импотент, аскет и вообще мутный мужик, Лесков даже жениться нормально не смог и ушёл в мир иной одиноким стариканом. И хоть эта печаль случилась в Петербурге, но преданный Орлец всё равно помнит сабжа: в городе насчитывается over 9000 объектов, названных в честь писателя: улица, библиотека, школа и прочия, и прочия, и прочия. Есть музей и памятник, что тоже немаловажно.
Подробный жизненный путь[править | править код]
Произошел Н.С. Лесков из дворяно-поповких кровей (отец - юрист, мать - дворянка) в феврале 1831 года.
До 8-летнего возраста Коленька неплохо жил в деревне Горохово Орловской губернии у своего богатого дядьки. При этом так доставлял всем шести двоюродным братьям и сестрам своим непомерным умственным развитием, что в конце концов его послали в жопу в Орёл к родителям на 3-ю Дворянскую улицу. Однако вскоре семья переехала в деревню Паньино, где отец Коляна занялся сельским хозяйством и мукомолием. Небогатый папаша прилагал гигантские усилия чтобы вывести любимое чадо в люди и определил его учиться в Орлецкую гимназию, на здание которой сейчас неотрывно смотрит бронзовая статуя сабжа. Коляныч в гимназии ВНЕЗАПНО продержался аж пять лет! Но в итоге его оттуда вытурили-таки на мороз ссаными тряпками без аттестата, очевидно, за очень необычный характер и чрезмерное ЧСВ. Грубо говоря, Колька не сдал выпускной экзамен, а от переэкзаменовки отказался, ибо не йух!
Некоторые псевдобиографы утверждают, что окончить гимназию будущему пейсателю помешала смерть отца. Хрен там! Папашка еще успел устроить Колюню писарем в контору, где когда-то сам работал - в уголовную палату. Потом (этим же летом) сгорел его дом на фиг с мельницей в деревне, что вкупе с раздолбайством сыночка досрочно и оперативно побудило родителя слетать в Смоленск.
Дальнейшей судьбой Коляна озаботился еще один его дядька - известный врач Алферьев. Он забрал 18-летнего оболтуса к себе в Киев и определил в Казенную палату на теплое место госслужащего.
Однако молодой раздолбай и тут учудил - ВНЕЗАПНО ему срочно в 19 лет зачесалось жениться! Послав, как всегда, в жопу на этот раз родню, Колюха связал себя брачными узами с дочерью одного богатого хохляцкого комерса. Утолив сексуальный голод, будущий гигант орлецкой мысли ВНЕЗАПНО охладел к жене, стал часто задерживаться на работе, у которой иногда и заночевывал. Случившаяся вскоре смерть маленького сына привела к окончательному разрыву отношений Николая с супругой.
Однако на ниве государственной службы сабж достиг больших успехов. В 22 года он стал столоначальником (типа нынешнего начальника отдела), а в 25 лет - губернским секретарем (это как нынешний руководитель областного департамента только в Киевской губернии)! Но через год все в очередной раз ему надоело, и он послал госслужбу в жопу (о чем, впрочем, потом жалел неоднократно).
И устроился к третьему дядьке – англичанину в частную управляющую компанию. Компания управляла именьями князя Нарышкина, графа Перовского и много кого еще. Три года Коляныч мотался по всей тогдашней России как говно по проруби, после чего решил, что быть писателем гораздо круче и послал в жопу очередного дядюшку со своей фирмой.
И начал пописывать под псевдонимом Стебницкий. Поскольку стебаться он умел, его опусы пользовались спросом. В 1861 году 30-летний Николай cмог себе позволить поселиться в столице, коей в то время был Санкт-Петербург, а не эта ваша Нерезиновая.
За год своего питерского литераторства Лесков-Стебницкий успел достать всех: от бунтовщиков-нигилистов до Правительства. Ну просто Орлец какой-то, а не Лесков. Однако поголовное доставание (или доставление) чревато негативными последствиями. Питерские окрысились на Лескова, и Коляну пришлось, послав питерских в жопу, скрыться на всякий случай за границей и уже из-за бугра продолжать над всеми стебаться.
За границей он так намастрячился в доставании, что вышел в этом умении на уровень таких признаных троллей, как Стас Рыбаков, Саркисян и даже Краюхин. При этом, в отличие от нынешних, Семёныч троллил не государственную власть, а передовых прогрессивных мыслителей своего времени, вызывая у них ярко выраженный батхёрт.
Вот что писал о нем известный критик того времени Писарев: "Найдется ли в России хоть один честный писатель, который будет настолько неосторожен и равнодушен к своей репутации, что согласится работать в журнале, украшающем себя повестями и романами Стебницкого?"
А еще Лесков был ярым антисемитом, очень часто в своих произведениях измываясь над добропорядочными иудеями. Надо думать, в Израиле ему памятник никогда не поставят.
Заматеревший за границей Лесков в 1865-м году возвращается в Питер, где опять ненадолго сходится со своей законной супругой. В результате этих действий через положенное время рождается сын Андрей.
В течение нескольких лет Лесков усиленно занимается сочинительством, корпея над бумагой примерно так же, как писавший эти гнусные строки анонимус некогда корпел над клавиатурой.
За несколько лет (до 1873 года) Лесков успевает написать туеву хучу всяких преимущественно ехидных произведений и разосраться со всеми отечественными журналами. Даже "Русский вестник", долго его терпевший за аналогичные чувства к евреям и революционерам, таки послал в жопу пейсателя, отказав в печатании его гнусостей и избавив сабжа от гонораров.
Над Лесковым нависла костлявая рука голода, от которого он смылся на государственную службу в особый отдел Ученого комитета Министерства народного просвещения по «рассмотрению книг, издаваемых для народа». Пользуясь покровительством императрицы Марии Александровны, Николай Семенович целых 9 лет работал особистом, пописывая время от времени то, что мы сейчас называем нетленным наследием русской литературы. Наконец, в 1883 году 52-летнего Лескова выгоняют на хер с госслужбы, ибо даже чиновничье терпение когда-нибудь истощается.
Впрочем, к тому времени эпические троллизмы Семёныча приобрели мировую славу и соответствующие ей гонорары.
Последующие 12 лет до смерти от приступа астмы сабж жил в свое удовольствие - познакомился с Л.Н. Толстым, проникся идеями анархиствующего графа, послал в жопу священослужителей (попов) и изысканно троллил работников церковного культа в своих произведениях.
Аминь.
В Орле его посадили[править | править код]
Уютненький памятник Лескову находится в самом центре Орлеца рядом с Александровским мостом. Николай Семёныч сидит в окружении 12 фигурок, изображающих героев его произведений, на кресле спиной к реке (в школе анонимуса, однако же, научили, что не к реке он спиной сидит, а к храму, и это-де не случайно) и зорко наблюдает за тем, как мимо него проезжают трамваи и велосипедисты, а также внимательно слушает речи с проходящих по соседству митингов.
Каждый день вокруг него гадят скейтбордисты, стритрейсеры, голуби и другие духовно богатые личности. Всякая компания неожиданных туристов или мимо проходящей школоты, направляющейся в Жар-Пиццу, Октябрь или другое близлежащее заведеньице, считает своим долгом по очереди залезть на отполированные коленки забронзовевшего Николая Семеновича, сфотографироваться и выложить полученный шлак в контактик, что просто неимоверно повышает их уровень самооценки.
Примечания[править | править код]
|
