Восстание Емельяна Чернодыра - первая массовая попытка крестьян отменить крепостное право в Орловской губернии.
Неспокойная волость
| « | Предосторожность ты все же имей, так как территория вверенного тебе наместничества не свободна от исторических упреков. Прими во внимание территорию бывшей Комарицкой волости, упраздненной бывшей императрицей. У нас на Руси, пожалуй, нет места, не подвергнутого бунту, но бунт комарицких поселян в российской истории весьма приметный. | » |
| — канцлер Безбородко предупреждает орловского губернатора, что местные рабы ещё могут помнить о былой свободе. | ||
Комарицкая волость (современный угол юго-западных земель Орловщины с соседским окрестностями) издавна считалась беспокойным краем для московских властей. В эпоху Русского царства это была окраина Московии. Сюда сбегали всякие ватаги вольнолюбивых людишек, самостийной гопоты и прочих лиц, у которых было своё видение на житьё-бытьё в православной России. Их трогать опасались, так как дюже муторно возиться, разгребая этот осиный улей. С другой стороны с таким борзым населением граница была надёжно защищена от внешних посягательств.
Однако бежали годы, проходили десятилетия, и граница России сдвигалась, а Комарицкая волость превращалась в обычную тыловую провинцию, коих в нашем государстве до черта и больше. Помня, какой вольный народец здесь окопался, власти не спешили закрепощать местных крестьян. Тутошний люд считался государственным имуществом: платили в казну оговоренную подать и жили согласно традициям и духовным скрепам. Первые попытки массового закабаления казённых землепашцев были осуществлены при Петре I. Царь-реформатор щедро раздавал орловских крестьян в частные руки своих любимчиков - Кантимирам, Галициным, Апраксиным, Чернышовым и прочим известным знатным представителем паразитического сословия.
Крестьянских душ в этих местах, в отличии от сегодняшних дней, было так много, что многие деревни продолжали оставаться свободными от частного владения, несмотря на щедрые пожалования самодержца. Подарки одних людей другим в собственность продолжились при дочери Петра императрице Елизавете, затем эстафету варварской щедрости подхватила Екатерина II.
Но орловские крестьяне долгое время жить патриархальным ментальным укладом. В их памяти чётко зафиксировалась мысль, что их отцы были свободными от крепостной неволи, барщину не пахали, под право первой брачной ночи не подставлялись. рабской судьбой не дышали. Выбить эту вольную дурь из крестьянских голов орловские помещики так до конца и не смогли.
"Король умер! Да здравствует король!"
Поздней осенью 1796 года, когда в Орловской губернии уже лежали полуметровые снега, а последние дикие гуси улетели на юг среди уездов и волостей нашего края разнёсся слух: "Матушка, государыня-императрица Катерина Лексеевна представилась. Говорят, что присягать новому царю велено. В ближайшее воскресенье, после утренней нашей верноподданнической клятвы урядники ждут". В Питере в это время царили приподнятые настроения, император Павел наконец-то дождался и вкусил абсолютную чашу власти. Новый самодержец хотел казаться перед своими подданными, особенно " забитыми чёрными сословиями" этаким праведным судьёй в последней инстанции. Поэтому сама присяга великовозрастному монарху была наполнена пафосом и торжеством. Было строго-настрого наказано, чтобы крепостные крестьяне лобызали крест и клялись "помазаннику божьему" добровольно. Пороть и неволить холопов не стоит, а то впечатление от присяги будет не совсем надёжное.
Морозным воскресным утром крестьяне деревни Иваново Дмитровского уезда собрались на сход, присягнули Павлу I, а потому вместо того, чтобы расходиться и пахать на своих господ стали думать. Можно сказать противоправным делом заниматься в присутствии управляющих и надсмотрщиков. Орловские крепостные рассуждали так: "Если от нас сам государь требует присяги, то значит мы не чьи-то вещи и имущество. Присягнув царю на верность, мы таким образом заключили с ним новый договор - теперь мы не крепостные, а его государевы смерды. Не будем батрачить на графа Апраксина, а пошёл к царю от нас ходоков с просьбой перечислить нас от помещика под его императорскую волю". И послали.
Весть о случившемся в деревне Иваново долетела до Орла не сразу, но так стряслось, что каким-то макаром в Петербурге об инициативе орловских рабов узнали раньше, чем в губернском городе проведало местное начальство. Центральной власти пример крестьянского самоуправления показался дюже заразительным. Таких челобитчиков могло набраться целые тысячи, всех даже и не выслушаешь, а по существу разбираться и подавно не реально. Павлундий, через две недели после решения схода орловских крепостных издал указ, чтобы теперь все подданные российской империи могут жаловаться на своё начальство. Раньше это было запрещено. Но составлять челобитные в письменной форме. Его императорское величество всё прочтут и сделают соответствующие выводы.
Ивановские крестьяне не ограничились этим, а стали рассылать своих гонцов по соседним деревням и волостям - с целью вернуть традиции отцов и дедов - "быть под государевой рукой, а не под барским оком". Близлежащие поселения охотно приняли решения крестьянского схода от 26 ноября. Холопы отказывались выполнять работы на своих господ, заявляя следующее: "Пока наши ходоки из столицы не вертаются. Не принесут решения от самого Павла Петровича никому не поверим, тем более обещаниям местных чиновников."
Всё больше сёл и деревень провозгласили вольную и отменили крепостное право. Дальше дело стало принимать черты народной демократии и организованной анархии. Именно тогда у крестьян появился свой лидер - Емельян Чернодыр. Он активно стал организовывать в освободившихся деревнях некое подобие государственных органов. Стал формировать воинские команды - так называемый "Союз отважных", судебные органы, общинную казну. Среди восставших всё отчётливей к звучала мысль, что надо покарать помещиков и их прислужников - управленцев имений, потому что они всё это время обманывали простой народ, издевались над человеческим достоинством и памятью предков. Жили паразитами на теле трудового народа, нарушая заповеди божьи. В массы был брошен клич: "Прогоним барчуков с наших земель, а земли разделим по-братски!"
Самоуправление в действии
Рождественский поход
Восставшие крепостные рассудили, что на их стороне правда и Б-г, поэтому используя покровительство высших сил по максимуму следует освободить волостные центры и взять там самоуправление в свои руки. Внезапно для местной администрации в ночь с 6 на 7 января восставшие замутили поход, и в результате нескольких кровавых стычек захватили власть во всей округе: пали села Брасово, Радогощь, Алешенки. Крепостные захватили волостные тюрьмы, освободили заключённых, последние присоединились к Чернодыру и его сторонникам.
В этой местности было много винокуренных заводов. В своё время молдавский госпадарь Дмитрий Кантимир продвигал винное производство в этом регионе. Условия работы на этих заводах были адовыми даже для того сурового времени, поэтому крепостные заводчане тоже с радостью решили самостоятельно перейти в разряд государственных подданных. Следует отметить очень важную особенность, которая впоследствии стоила карьеры Орловскому губернатору и всему губернскому аппарату. Эти винокуренные заводы заполучили государственный заказ на поставку живительного напитка ко Двору. Кормились с этих заказов Галицины и Апраксины напрямую, а мутных цепочек злоупотреблений и обильных наваров было настолько много, что честную ревизию делать побаивались даже люди с сильным столичным покровительством. Когда восстание остановило работу заводов, то поставки в оговоренные сроки прекратились. Денежный поток перекрылся свободолюбивыми ребятами с вилами, дубинами и мушкетами.
Ещё одна неприятность свалилось в рождественские праздники на местных дворян и чиновников. Чернодыру удалось захватить солидное баблишко - 6 мешков медных монет и 4 рубля серебром. К тому же восставшие опечатали винокурные заводы, а их имущество обратили на благо крестьянской общины. Но пить строго запрещалось до "установление всеобщей воли."
Народный суд над "извергами и супостатами"
Некоторые представители администрации, как со стороны помещика, так и со стороны государства попали в плен к восставшим. Для крестьян не было особой разницы в их формальном статусе. Восставшие видели в них реальных врагов с противоборствующей стороны, с которыми можно поквитаться. Судили вей общиной. Приговор выносили сотни присяжных заседателей без мантий, протоколов и прочей юридической казуистики. "Кровушку крестьянскую проливал? злоупотребления вершил? Обманывал царя-батюшку в угоду помещикам? - Повесить на сосне гадину. Любо ли вам, братцы, такой уговор?" Как правило,творцы собственной свободы дружно кричали "Любо". После чего подсудимый пару деньков болтался на хвойном дереве без признаков жизни и вредных помыслов. Были и оправдательные приговоры, но намного реже, так как время было жестокое - даже нежно проваренное мясо ели с ножа и топора, а человеческая жизнь ценилась меньше чем задрипанная лошадь.
Жаркий январь
Овладев крупными сёлами Чернодыр понимал, что ответная реакция местных властей будет конкретной и жестокой. Помещики требуют в срочном порядке возобновления работ, особенно заводов, условия госзакупок идут к херням собачьим, а для этого требуется подавить бунт. Готовясь к предстоящему столкновению, Емеля стал возводить примитивные укрепления и частокола и ледяной воды, по дорогам были расставлены крестьянские дозоры, была дана установка - с дворянами вступать в переговоры, всячески их затягивать, но князьям и графам не верить, пока не вернуться наши гонцы из Петербурга, или пока сам Павел Петрович не приедет к нам в волости и рассудит дело по справедливости и правде.
Взбунтовавшийся орловский люд, ожидая монарха в гости, жёг трофейные документы - долговые расписки и обязательства. Попытались даже осуществить земельную реформу: часть угодий поделили между собой, а остальное было объявлено общиной собственностью. Труд на земле отныне должен быть только по найму. Восставшие сумели захватить барские склады с различной нямкой, потому вопросы пропитания в зимнюю стужу отпали сами собой. Хавчика должно было хватить на полгода.
Паника местных властей
Официально первый орловский губернатор (такая должность была учреждена накануне) Александр Квашнин-Самарин растерялся. На него активно давило местное дворянское собрание, но губернатор осторожничал, хотел получше изучить реакцию непредсказуемого императора Павла. Ведь в Орёл его назначала ещё государыня, а ныне царствующий сынок был, мягко говоря, не в восторге от её фаворитов. Как поведёт себя новый монарх, ведь вдруг стал заигрывать с крепостными, прежних влиятельных дельцов подвинул от кормушек. ставя на их место своих любимцев.
Квашнин-Самарин решил выиграть время. Написал поднадзорным свободолюбивым крепостным увещевательные письма с угрозами и призывом одуматься и смирится со своей холопской участью. Среди крестьян были грамотные персонажи, письма до руководителей восстания дошли. Их зачитали и на сходах постановили. что губернатор народу не указ, он должен был следить за порядком, а при нём творилось беззаконие, поэтому мы вынуждены взяться за вилы. Более того губернатор должен помогать в исполнении наказов крестьянских собраний, а не угрожать карами и расправой. Дважды Квашнин-Самарин пытался образумить восставших, указывая, что их затея обречена на провал. Орловские дворяне, теряя деньги и неся убытки, требовали решительных действий от первого должностного лица беспокойного региона, Сашеньке ходить в зимнее походы, против беснующейся толпы не хотелось. Но восстание ширилось, а на самого губернатора полетели доносы.
В конце концов Квашнин-Самарин взял с собой один Ахтырский полк и выступил с ним к мятежным сёлам. Крестьяне приняли губернатора, выслушали его доводы и угрозы, после чего послали... Именно туда, куда вы подумали. Это случилось настолько неожиданно, что руководитель региона внезапно осознал, что к нему относятся хуже, чем к дерьму и вспылил. Дело было днём, в центре села. Крестьяне построились в ряды, а на против них стояли с ружьями на перевес солдаты карающего полка. Квашнин-Самарин отдал приказ разогнать бунтовщиков силой. Ахтырцы начали стрелять, но вопреки ожиданиям крестьяне разбежались. Расстояние между противоборствующими сторонами было небольшое. Однако следует понимать, что после первого выстрела местность окутала дымовая завеса. Бездымный порох тогда ещё не изобрели. Воставшие из-под дыма набросились на солдат, которые не успели перезарядить ружья и произошла эпичная рукопашная схватка с элементами поножовщины и дроблением человеческих челюстей. Погибли пару офицеров, а нижних чинов в такой суматохе вообще не считали. Самого губернатора с трудом удалось вывести в безопасное место, так как крестьянские мозолистые руки очень настойчиво тянулись к его горлу. Смекнув, что одним полком тут не совладать, а дело принимает для властей очень скверный оборот, то Квашнин-Самарин лучше свалит В Орёл пока не придушили.
Победа восставших ещё более расширила географию крестьянского самоуправления. Такого развития событий не ожидали даже в Петербурге. Павел в отместку за подобное соплежуйское поведение орловской аристократии иключил из спиков государственных поставщиков местные винокурные заводы. Дворяне, лишивших гарантированных бюджетных денег, просто взвыли от неистовства. Нужен был срочно крайний, чтобы повесить на него все грехи за такой знаковый провал. Какая теперь разница: потопят восстание в крови или договорятся разрулить конфликт иным способом - местную элиту отстранили от поедания государственного финансового пирога.
Крайним определили орловского губера, ибо потеря бабок в таком кругу не прощаются. Его выгнали на мороз посредством императорского указа с формулировкой профессиональной непригодности и нерадивости поведения во время кризисных ситуаций.
Штурмы непокорных сёл и расправа
На место Квашнина-Самарина был назначен более молодой управленец - Василий Воейков. Он собрал все расквартированные воинские части, запросил из центра артиллерию и грамотного генерала с военным опытом и победами. В Питере среагировали со всей сеьёзностью. Послали для конструктивного разговора со своим народом прекрасный артиллерийский парк, а всё военное руководство доверили некому-нибудь, а фельдмаршалу Репнину. Всё-таки не с турками и французами дерёмся, а с крепостными орловскими крестьянами - это враг опасней, чем все басурманские наезды.
Воейков решил не дожидаясь приезда фельдмаршала испытать мастерство орловских канониров на меткость. Его карательный отряд двинулся на Радогощь, к одному из главных центров крестьянского самоуправления. Село взяли в кольцо, качественно обстреляли из пушек, тамошние постройки загорелись, а многие свободолюбивые холопы нашли свою смерть под картечью. После чего Воейков предпринял штурм. Село он взял, но потери понёс приличные. Дело в том, что окружённые восставшие успели послать за подмогой в разные концы Орловщины. Некоторые крестьянские отряды в количестве от 50 до 100 человек пытались пробиться на выручку к своим собратьям по рабской доле, атакуя с тыла ряды штурмующих солдат. Такая вот гражданская война между российскими сословиями обильно гуляла в ту зиму по лесостепям нашей малой Родине.
Воейков решил больше не рисковать. Должность орловского губернатора не стоит жизни - пусть лучше военные уничтожают буйный орловский народец. Вскоре прибыл фельдмаршал Репнин. Исполнителем стратегического замысла - принуждение к рабской жизни был назначен глава орловских воинских частей генерал Линдер. Репнин провёл пару небольших карательных операций, а затем отправил письмо в ставку Чернодыра с требованием сложить оружие и предстать перед его очами. военный сановник желал глянуть на смутьянов. В противном случае все русские деревни превратят в пепел бравые русские солдаты. Ответ фельдмаршал получил в стиле древних спартанцев: "Если хочешь нас увидеть, приходи к нам и увидишь".
Репнин подготовил штурм села Брасово. Сражение оказалось очень ожесточённым. Потери понесли обе стороны. Вот только один эпизод схватки: боевой генерал Линдер, поднимавший солдат в атаку на орловских крестьян - получил поленом по горбу, ранение крайне болезненное. Бои с крепостными крестьянами продолжались до конца зимы.
Расправа была жестокой. В то время в Российской империи смертная казнь была запрещена, но только как прямое и непосредственное лишение жизни. К примеру по делу Емельяна Чернодыра только в одной деревне было арестовано 90 человек. Они содержались в Севской тюрьме. Так 89 из них умерли от побоев во время следствия, но один сумел таки дожить до суда - счастливчик. Сам Чернодыр был ранен и взят в плен. Но для той поры с ним обошлись очень гуманно. Век просвещённого абсолютизма царствовал над нашей страной: пропагандируя человеколюбие к ближнему. Руководителю восстания лишь выдрали ноздри, железом прижгли лицо, били кнутом и отправили на каторгу в Сибирь, где он вскорости сгинул.
Последствия
Несмотря на кровавый конец , это народное выступление не прошло бесследно. С самоуправлением у холопов не получилось, а вот первый робкий, но ощутимый удар по крепостничеству был нанесён. Спустя двое суток, после окончания суда над восставшими орловскими крестьянами Павел I подписал свой знаменитый указ "О трёхдневной барщине". Согласно императорскому постановлению крепостные не должны работать на своих господ больше 3-х дней в неделю, а также в праздники и по воскресеньям.
Кроме того император нашёл справедливым некоторые пожелания орловских жалобщиков. Дескать почему же такая несправедливость бытует в нашем отечестве? - Крестьяне присягают на верность царю, так же как и дворяне. Они одни и те же подданные перед лицом Величества, но почему-то крестьян за проступки нещадно бьют, а дворянам за тоже самое - всё с рук сходит". Павел в разгар орловских бунтов ввёл телесные наказания для дворян, включая генералов.
Более того, он обязал всех губернаторов следить как местные господа обращаются со своими крепостными. В случае злоупотребления доносить на помещиков ему лично.
Жертв восстания было очень много. По подсчётам историков активных инсургентов, ратующих за самоуправление, и готовых отстаивать его с оружием в руках насчитывалось более 13 тысяч. Сколько погибло во время боёв и после них до сих пор не известно. Много трупов орловских крепостных было свезено в специально вырытую яму, близ пересечения уездных дорог. Их сваливали туда, и без всяких обрядов засыпали землёй. На месте такой братской могилы был возведён 4-х метровый пирамидальный каменный столб с надписью: "Здесь лежат преступники против бога, государя и помещика, справедливо наказанные огнем и кнутом по закону божию и государеву". Примечательно, что столб разобрали по тайному распоряжению правительства только в 1860 году - за год до официальной отмены крепостного права.
С той поры прошло уже 218 лет, сменились эпохи и преобразовался быт, но крепостнический уклад продолжает давлеть в наших широтах, несмотря на заверения о формальном равенстве всех граждан перед законом, и хотя рабская ментальность ещё прочно сидит в башках многих наших земляков, разрушительные процессы холопского мировоззрения неизбежны. Одним из первых, кто попытался вырваться из подобного яма были уже закабалённые люди во главе с Емелей Чернодыром, чьи родители некогда жили свободной жизнью перед тем как стать собственностью своего соотечественника.