Крещение Мценска - былинный маркетинговый поход русской рати в приграничную Литву ради процветания московской митрополии.
"Таможня не даёт добро!"
Дело было в седые времена, когда заморские деньги в наших краях ходили с очень относительной ликвидностью, а бартер из продуктов и вещей был намного надёжнее, чем какие-то там монеты. 600 лет назад в Московской Руси не было своих официальных купюр, зато подношения из всяких нямок и цацок воспринимались как должное. Именно в такой экономической атмосфере вызрел конфликт, приведший к крещению амчан и чуть было не спровоцировавший большую братоубийственную войну между восточно-славянскими народами.
Однажды в 1415 году от Рождества Христова Митрополит всея Руси Фотий внезапно осознал, что город Мценск теперь стал заграницей для Московской суверенной земли. Расстроился Фотий конкретно. Кручина обуяла иерарха вовсе не из-за кордонных разъездов и застав, а потому что теперь для церковных нужд из южных православных храмов всякую утварь бесплатно хрен провезёшь. Не столь обидно, что во Мценск что-либо доставить теперь будет проблематично. Фиг бы с таким раскладом. Из Мценска в Москву вывести барахлишко уже просто так нельзя - с таможней придётся договариваться. А ребята на литовской таможне засели конкретные. Если бы Мценском управлял кто-нибудь из удельных православных князей, то митрополит отписал бы ему грамоту с поручением, послал бы нужных людей, и дело в шляпе. Ни один удельный мелкий князёк не решился бы вступать в конфликт с главным попом московского государства. Но, как назло, Мценском управлял наместник, подчиняющийся напрямую самому государю литовскому Витовту. Здесь простыми писульками не отделаешься, хоть самым красивым уставом каждую буквицу выводи.
Фотий был по национальности чистокровным греком (византийцем), сметливым малым. Когда он заполучил из рук константинопольского патриарха митрополию над Русью, то первым делом попытался обосноваться в Киеве, но что-то пошло не так. Греческие каноны местный народец особо не цепляли. Устройство порядков на свой лад требовало средств. Их не оказалось. Помаявшись несколько лет, Фотий смекнул, что иметь православную резиденцию в Москве намного выгоднее. Рванул со своим окружением на приветливый север и был таков. Когда проезжал мимо наших краёв, то заглянул по долгу службы к амчанам. Во Мценске уже тогда стояла деревянная церквушка с богатой утварью.Там Фотий приметил церковное добро, но решил, что сейчас не к спеху вести его под белокаменные своды Кремля, тем более, что забрать его можно в любое время - влияние Великого Князя Московского в этих краях было существенно. Из-за просьбы митрополита ссориться никто бы не стал - приказы выполнялись в лёгкую. А тут вдруг заграница образовалась: контроль, учёт, да и местные своим умом живут - на связь не выходят.
Хитрый план Фотия
Но не таков был этот митрополит, чтобы склониться перед международными договорами, мешающими благополучию православной московской митрополии. Фотий стал объезжать с визитами вежливости многих знатных людей Московии, вещая о необходимости крестового похода на Мценск. Фишка с крестовыми походами тогда была модным веянием. Это средство "туристического просвещения с оружием" применяли не только католики, но и православные. Иногда подобные действия у тех и других оканчивались реальным приобретением многочисленных неофитов без насилия и крови, но частенько подобные мероприятия являлись банальными войнушками за овладение добром тех, к кому шли с просветительской миссией.
Перед Фотием стояла практически нереальная задача. За семь лет до этого между Москвой и Литвой после долгого и напряжённого противостояния был подписан "Вечный мир", границы урегулированы, взаимные претензии засунуты глубоко подальше. К тому же правитель Литвы приходился тестем Московскому князю Василию (сыну распиаренного летописцами Дмитрия Донского). Жена Василия - княжна София - обожала своего батю и часто "гостила" в его Литовских пределах. Казалось бы, при таких условиях затея ушлого грека обречена на провал.
Следует упомянуть, что авторитет митрополита Всея Руси среди бояр и прочей знати был очень высок, но слово великого князя Московии было ещё круче и ценнее. Огрести от московского самодержца можно было как мечом, так и кадилом. Слушая зажигательные речи Фотия, бояре поинтересовались:
- А ты, владыко, с князем Василем согласовал этот поход?
- Нет. Зачем нам его с князем согласовывать - это ведь не мирское дело. Мы на Мценск войной не идём, крестовый поход - дело-то благое.
- Так амчане, вроде, уже крещёные.
- Тем более, - убеждал Фотий, - раз они крещёные - вообще проблемы не вижу. Придём, помолимся вместе с ними, второй раз перекрестимся - хуже от этого не будет, укрепим веру в Б-га - отца нашего, и обратно.
- Там, говорят, местный наместник латинскую веру держит. Как бы усобица ретивая между нами не случилася.
- Не захочет креститься - его уразумение, но сходить и предложить - значит благодать ниспослать в края те дикие.
- Складен сказ твой, отче. Действительно, жмуди и содомиты окрест нас полно, а истинную веру токмо мы да рязанцы с тверяками держим. Сходим до Мценска.
Благодаря такой пропаганде митрополит собрал небольшую рать и двинулся на Мценск. Без оружия тогда вообще не ходили, ибо одновременно царили времена естественного и противоестественного отбора. С помощью доброго и напутственного слова, веры и убеждений в собственной правоте, подкреплённой присутствием солидных ребят с мечами, Фотий эффектно задумал забрать из-за границы богатую утварь, не спровоцировав войны и опалы на свою голову.
Взятие крепости на святой понт
Летом 1415 года православные крестоносцы подошли к Мценску. Амчане со стен тогда неприступной крепости во главе с наместником справедливо поинтересовались, за каким хреном такая ватага сюда пожаловала?
- Крестить, молиться и к вере приобщать люд непросвещённый. Обратить вас, братья, к Б-гу хотим.
- Так блин, мы же крещёные. Вы что-то путаете.
- Ну раз крещённые - давайте совместно службу отслужим и молитвы отчитаем.
- Это можно.
Московская рать и мценский гарнизон демонстративно помахали другу другу хоругвями и прочли вместе несколько церковных речитативов. Затем было вброшено провокационное послание от северян. Те предложили всему мценскому люду, кто пожелает креститься "яко греки" выходить из крепости и принять праздничную трапезу по всем "истинным канонам" . В ту нестабильную пору небольшой пограничный городок в лесистых дебрях населяли в основном языческие общины, которые внешне, если того требовала ситуация, демонстрировали кресты и обряды, как на латинский манер, так и на греческий, сопровождая их укоренившимися традициями от своих местных волхвов. Поэтому основной ценностью тут считалась выгода, да чтобы голова была цела. Тем более в землях, находящихся под рукой Витовта Кейстутовича веротерпимость достигала 80 уровня и была даже демократичней, чем в нашу эпоху победы духовности. Тут прекрасно уживались шаманское христианство и христианский шаманизм. Что говорить, если белорусские татары писали тогда на кошерном западно-русском языке арабицей, а некоторые западенские представители, уже тогда считавшие, что Литва - це Эуропа, невозбранно пользовались латиницей для запечатления своих вольнодумств русским по белому.
Первыми, кто смекнул о намечающейся выгоде от предложения посланцев Фотия, были мценские торгаши. В кои то веки подвернулся эпичный шанс наменять у москалей товаров, причём беспошлинно. Всего-то надо бы ихний крест поцеловать, эка невидаль - за раз сделаем. Из Мценского острога в лагерь к москвичам потянулись с товаром купчишки и менялы различного социального калибра. Увидев, что торгаши успешно обогащаются после крёстного купания в Зуше, почти весь Мценск повалил к московитам. После чего православной рати осталось предъявить верным вассалам Литвы главный козырь мироздания - "знание как силу".
Фотий помимо природной хитрости обладал неплохим образованием. Он состоял в переписке со многими церковными грамотеями Средневековья. Они-то и высчитали, что аккурат в июне 1415 года (хронология приводится по нашему стилю, в оригинале исчисления значатся по Константинопольской эре) по Восточной Европе пройдёт полное солнечное затмение где-то 4 часа спустя апосля обеда. Высшие иерархи знали об этом природном сюрпризе, а московский митрополит решил ещё этим и воспользоваться в богоугодных меркантильных целях. Его люди известили Мценский посад, что если хотя бы один из амчан не окрестится, то сия оказия Б-га прогневает и "на светлое небо падёт тьма". Так оно и случилось - солнце на некоторое время померкло. Амчане перепугались. Москвичи тут же предложили панацею:
- Нужно усилено помолиться и попросить заступничества на намоленных иконах.
В пример приводились те иконы, которые были во Мценской церквухе, заодно упомянули всю богатую утварь, ради которой и затевался крестовый поход. Мценский посадник, чуя подвох, в принципе, возражать не стал. На меновой торговле с вооружённым ополчением верующих он сам неплохо приподнялся. Церковную утварь продемонстрировали подданным князя Василия, а те сварганили над ней обряды и вместе с оной, благословляя соседей, отправились вниз по Оке восвояси.
Так и случилось приснопамятное крещение града-Мценского.
Оправдание перед светскими властями
Лапша на уши Василю I Великому князю Московскому
Конечно, такой вооруженный безвиз в ближнее зарубежье, когда только-только обе стороны договорились о дружбе без подстав и по чесноку, потребовал объяснений. Острые на язык сторонники митрополита втёрли московскому монарху следующую байку: "Прознали мы, княже, что у нас под боком, в самом приграничье целый город некрещённых архаровцев обосновался. Вот мы туда сходили, да с Б-жиею помощью обратили их на путь истинный, светом истиной Веры озарённый. Обижать друг друга братья во Христе теперь пуще прежнего не будут, тебя Василий Дмитриевич наравне с твоим тестем как отца и заступника почитать зачнут".
Лапша на уши Великому князю Витовту Кейстутовичу
- Какого лешего московские войска вторглись в мои коронные уделы, а вы ещё их там принимали да хороводы совместные водили? - гневно интересовался литовский монарх.
-Так, великий государь, мы с них сами диву даёмся. Пришли какие-то дураки с Московии и стали нам доказывать, что мы не крещёные, хотя у нас в городе давным-давно храм православный стоит и службу ведет. Они нам заявляют, что для чистоты и праведности обряда, да чтобы отца-создателя не прогневать, надо бы второй раз перекреститься. Ну и перекрестились, а присягу мы тебе, государь, не меняли. Наоборот, все амчане клялись на верность тебе, а не Московскому князю. Пожаловали они к нам хоть с копьями да луками, но без пушек, жителей не притесняли и рыбных складов не грабили, а после того, как солнце померкло и вновь показалось, сразу удалились. Твоя мценская казна, Витовт Кейстутович, цела-целёхонька. Как войско москалей удалилось, мы сразу же заставы усилили и дополнительные посты по границе расставили. Под твоей волей и защитой, Великий Государь Литовский, Мценская земля пребывает и процветает. В том бьём тебе челом и крест целуем."
|
