Редактирование: Посещение Орловщины Сталиным (раздел)

===Одно расстройство===

Уныние. Именно таким одним словом можно охарактеризовать впечатление Сталина от увиденного в Орлеце. Город серьёзно пострадал в ходе разборок между Третьим Рейхом и Социалистической империей. За 4 года он так и не восстановился. Кругом царила разруха и последствия войны. Ямы, грязь, землянки, необустроенность. Впрочем, многое из этого можно наблюдать в городе и сегодня.

Тем не менее, привокзалка была уже запилена руками пленных немцев и полуголодных стахановцев. Курсировали трамваи. Только что открытый вокзал принимал пассажиров, отреставрированы были рядом стоящие здания. Гости с социальным статусом «б-ги» задержались в Орлеце прилично. Здесь они похавали, приняли баньку и переночевали. Однако, в отличие от тульского Щёкино и Курска, где Сталин реально походил, погулял, попутно пообщавшись с прохожими и выпив прекрасный нектар раболепия, в Орлеце светоч коммунистического прогресса не топтал сапогами отдалённые улицы. По воспоминаниям чекистов, Виссарионович был очень удручён разрушенным городом, а посему ходить и рассматривать землянки и не восстановленные остовы сгоревших домов спустя четыре года после освобождения как-то не щёлкало, да и внутренняя пиар-машина не советовала таскаться среди местных старожил.

Разумеется, орловская милиция и части МГБ были подняты по тревоге – ясень пень, вождь нарисовался – в случае чего – это же великое счастье за него кони двинуть. Территория, где в Орле почивал Сталин, была оцеплена по периметру и жёстко охранялась. Практически весь личный состав орловских силовых структур был задействован. О приезде Ёски в Орлец практически никто не знал. Есть косвенные указания, что об этом накануне был оповещён тогдашний первый секретарь Николай Игнатов, тот ещё партийный лис – единственный орловский руководитель на сегодняшний день похороненный у кремлёвской стены. Чуть раньше инфа достигла ушей куратора местной структуры МГБ. И это было неспроста.

В эти месяцы в Орлеце, а особенно в его окрестностях, бродило много разных маргинальных личностей с оружием, как с трофейным, так и с казённым. Нередко трофейное оружие некогда принадлежало живым чекистам. Но когда белковая жизнь прекращала плескаться в теле охраны режима, то мертвецы как-то без особого сопротивления отпускали стволы, доверенные партией. Во-первых, население голодало, а это не способствовало порядку, во-вторых царила карточная система, а это подпитывало чёрный, то бишь, незаконный рынок, в-третьих бывшие коллаборационисты и антисталинисты ещё помнили времена, когда они доминировали в местной округе. Среди тамошней милиции действовал приказ стрелять на поражение и не церемониться. Но горячих перестрелок, несмотря на игры в свинцовую дуэль, имелось порядочно. Тем более, что оперативной работы в глобальном масштабе не велось. То есть: сколько там промышляло банд, сколько из них потенциально непримиримых - не было выявлено, кто гастролировал с обрезом в обнимку, кто втихаря партизанил на малой родине, засунув стволок за поясок – было известно лишь в общих чертах. А это значит, что факты, изрядно посоленные сплетнями, только множили неразбериху. Обстановка была реально криминогенной. Как в современном сирийском Алеппо – вроде всё под контролем, но лишний раз высовываться не стоит. 

Конечно же, о такой ядрёной социальной смеси Орлеца Сталин знал, поэтому всяких прогулок по городу старался избегать. Даже случайный гопстоп с перестрелками в то время, как вся милиция вынуждена охранять лучшего друга физкультурников, способствовал яростному антипиару, а не народной любви. Поэтому никаких обширных прогулок Усатый здесь не планировал.